Официальный сайт Веры Камши
Сказки Старой Руси Вторая древнейшая Книги, читатели, критика Иллюстрации к книгам и не только Клуб Форум Конкурс на сайте
     
 

Часть 1
«Маг»

Мало обладать выдающимися качествами,
надо еще уметь ими пользоваться.
Франсуа де Ларошфуко

Глава 1
Ургот и Крион

1

Триада! Марсель Валме, не веря собственным глазам, воззрился на выпавшие карты. Закатные Твари! Триада, в первый раз в жизни! Виконт с нежностью взглянул на соперника и твердо сказал:
- Удваиваю!
- Сударь!.. Сударь… Четыре часа!
Марсель Валме с трудом приподнял голову, припоминая, на каком он свете, и что за мерзавец к нему пристает.
- Сударь, вставайте… Выезжаем.
Герард! Проклятье, и что только нужно этому щенку? Виконт с тоской глянул на окно, за которым нагло сияла толстомордая луна. Ночью приличные люди или играют и пьют или любят своих дам. На худой конец, спят, а тут… Вставать, одеваться, куда-то ехать…
- Сейчас, - Марсель зевнул и уткнулся в подушку.
- Сударь, не засыпайте… Монсеньер ждет…
Леворукий бы побрал Ворона… И его оруженосца заодно, то есть не оруженосца, а порученца… Вот уж где нашла приют исполнительность! Виконт поняв, что спать ему больше не придется, и сел на кровати. Четыре часа утра! Кошмар! Ложиться Марселю доводилось и позже, но вставать?! Виконт потянулся к разбросанной одежде, с тоской глядя, как. его мучитель приводит в порядок бритвенный прибор. Чудовище! Старательное малолетнее чудовище…
- Герард, неужели нельзя хоть раз выспаться?
- Но, сударь, - воистину сей молодой человек уморит кого угодно, - ехать днем слишком жарко…
- Ну и ехали бы ночью, - Марселя разобрало желание поворчать, - зато вставали б, как люди.
- Мы же спешим, - напомнил Герард Арамона и утешил, - зато с полудня до шести будет привал.
- До полудня дожить надо, - простонал Валме, принимаясь за бритье. А ведь он мог остаться Олларии, спать в своей постели… Или не в своей, но спать! В столице были Марианна, цирюльники, портные, карты, вино, а тут… Десять дней в седле! Рокэ и его головорезы железные, но мальчишка! На него к вечеру смотреть жалко, а терпит. И еще жара эта…
Марсель с отвращением провел рукой по взлохмаченным волосам и принялся одеваться. Первые дни он еще старался выглядеть дворянином, но Рокэ гнал свой отряд безо всякой жалости, и Валме сдался, прекратив завиваться и сменив приличествующий его положению костюм на кэналлийские тряпки. Правда, выглядел он в них не так уж и плохо, и все равно известному своей изысканностью кавалеру неприлично путешествовать без камзола и с разбойничьей косынкой на голове. Виконт с сожаленьем оглянулся на покинутую кровать и спустился в общий зал, где получил свою долю холодного мяса и вчерашнего хлеба. То, что шадди не дождешься, было столь же очевидно, как и то, что вечером не будет вина. Первый изверг Талига заявил, что до Фельпа о выпивке нужно забыть! О выпивке, о женщинах, о сне… Война еще и не думала начинаться, а сколько трудностей!
Когда Валме проглотил то, что называлось завтраком, изверг был уже в седле. Возле маршала крутились варастийцы и неизбежный Герард. Марсель героически пожелал всем доброго утра, Рокэ рассеянно кивнул: он отнюдь не казался сонным, но пускаться в светские разговоры не собирался. Виконт мысленно воззвал к Разрубленному Змею, забрался на коня и покинул городок, имя которого тут же забыл.
Копыта монотонно били по пыльной дороге, всадники молчали, и Валме сильно подозревал, что кэналлийцы и варастийцы просто-напросто дремлют. Сам Валме спать в седле не умел, а жаль!
Несмотря на ночь, которую только Алва мог обозвать утром, было жарко, и Марсель старался не думать о том, что их ожидает к полудню. Маршал вел отряд, чередуя кентер и рысь, вдоль дороги тянулись живые изгороди, за которыми расстилались пастбища. Иногда из-за темной колючей стены доносилось мирное сонное блеянье, и Марсель впервые в жизни подумал, что быть овцой не так уж и плохо.
Алва обещал к полудню добраться до Эр-При. Там можно будет что-то съесть и проспать до вечера. Из Эр-При до Ургота рукой подать, то-то Фома удивится! Он ждет Ворона с армией к концу лета, а он тут как тут. Правда, без войска. Марсель так и не понял, есть ли у Рокэ план, и за какими кошками он спешит, как какой-то курьер. Поход оказался не таким приятным, как думалось, но Марсель жалел о принятом решении только когда его будили. Мужчина, не побывавший на войне, мужчина лишь наполовину! К тому же виконт надеялся, что отец зачтет воинские подвиги за исполнение сыновнего долга, и можно будет увильнуть от очередного посещения отчего дома. Почтительный сын принялся сочинять письмо дражайшему родителю, но тут Рокэ осадил коня и поднес руку ко лбу, вглядываясь в сумеречную даль. Виконт проследил за взглядом маршала и присвистнул - к ним на рысях приближалось десятка полтора конных. Виконт счел это поводом для разговора и подъехал к Ворону.
- Кому-то не спится.
- Будем надеяться, урготам. Лучшего места для встречи не придумаешь.
- Урготам? - не понял Валме.
- Марсель, - вздохнул Рокэ, - вам ли не помнить, какой сейчас час? Эти люди спешат. На купцов и погонщиков они не похожи, а на гонцов очень даже. В Эр-При вряд ли случилось что-то важное, а Ургот и Фельп ждут нападения. Ваши выводы?
Ответить Марсель не успел - Алва пришпорил полумориска, кэналлийцы и варастийцы последовали примеру вожака. Гонцы, если это и вправду были гонцы, смешались, явно не зная, что делать - бежать, драться или разговаривать. Их можно было понять - на встречу с Вороном они вряд ли рассчитывали - по всем воинским законам Первый маршал Талига должен быть при армии, которая хорошо если выползла из Олларии. И это не говоря о том, что завязанная под грудью рубаха, черная косынка и метательные ножи превратили герцога в сущего разбойника.
Всадники, однако, пришли к какому-то решению. От общей кучи отделился один и медленно поехал вперед. Еще пятеро выстроились в ряд и подняли мушкеты, недвусмысленно показывая, что намерены защищать парламентера.
- Какая прелесть, - заметил Ворон, - Валме, прошу со мной.
Герцог лениво шевельнул поводом, Марсель, предвкушая роскошный разговор, скопировал движение маршала. Все таки герцог аристократ до мозга костей, какая небрежность и вместе с тем какое изящество!
Всадники съехались у облезлого деревца, с которого поднялась недовольная птица. Чужак и вправду оказался в мундире, но урготском или нет, виконт не разобрал. Парламентер открыл рот, собираясь что-то сказать, но Алва его опередил.
- Итак, бордоны расколотили флот славного города Фельпа. Когда?
- Сударь, - офицер производил впечатление человека, которому только что дали по голове, - вы… Откуда вы знаете?! Нас никто не мог опередить!
- Успокойтесь, вы первые. Когда была битва?
- С… С кем имею честь?
- Рокэ Алва, - охотно представился Ворон, - он же Первый маршал Талига и властитель Кэналлоа, но последнее в нашем случае не существенно.
- Монсеньер… - гонец чуть было не упал в обморок, но передумал. Окажись перед урготом Леворукий со всеми своими кошками, и то бедняга вряд ли б был потрясен сильнее. Тем не менее офицер поверил, кто перед ним окончательно и безоговорочно. Алва улыбнулся.
- Вы удивлены?
- Монсеньер, мы не ждали вас так скоро… Ваше появление - такая неожиданность.
- Разумеется, - согласился Ворон, - если едешь на войну, постарайся обогнать шпионов.
- Но… Монсеньер… Где же ваша армия?
- Армия подойдет, - махнул рукой Рокэ, - а флот приплывет. К концу лета…
Валме едва сдержал хохот, вспомнив, как задал тот же вопрос в Летнем лагере и в ответ услышал, что армия, конечно, выступит, но уважающий себя полководец в случае необходимости обойдется и без оной.
- О, - несчастный офицер смотрел на Ворона, как на багряноземельского крокодила, - разумеется… Это такая честь… Но… Вас так мало…
- Любезный, - Алву урготское блеянье откровенно забавляло, - армия - вещь полезная, но медленная. Пока ее нет, обойдемся тем, что есть. Так что же осталась от фельпского флота?
- Восемнадцать галер. Фельп застали врасплох… Бордон привел сотню вымпелов, из них десять галеасов, а у Джильди были только галеры… Двадцать тысяч павлинов и десять тысяч бордонов высадились в бухте… Монсеньер, кто вам сообщил?
- Убийцы.
- Монсеньер?! - офицер уставился на Рокэ с таким ужасом, что Валме пожалел несчастного. Ничего, Фома еще узнает, что такое Ворон. Перья павлину он, конечно, выдерет, но для начала отделает союзничков.
Рокэ сжалился над урготом. Или не сжалился, а решил проверить, как действуют его откровения на незнакомцев.
- Меня, как вы знаете, - Первый маршал Талига был сама куртуазность, - не одобряют многие, но убивают исключительно ради благой цели. Если меня пытаются прикончить, значит, я кому-то могу помешать. В данном случае я мешал Бордону, а, значит - Гайифе. Ваш Фома жаден, как сто гоганов, прежде чем купить мою шпагу, он долго страдал. Павлины догадались, в чем дело, и приняли меры, вернее, попытались принять, а кто-то из академиков подметил, что каждое действие рождает противодействие. Короче, господа, мы едем в Фельп.
- Но… - дернулся гонец, - я еду в Талиг.
- А поедете с нами. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то раньше времени узнал о нашей милой беседе. Как кстати вас называть?
- Капитан Финелли. Бенито Финелли. Я - патриций Фельпа на службе герцога Урготского.
- А это - капитан Валме, он вас развлечет. ПрикажИте своим людям занять место в строю.

2

Ричард Окделл погладил Сону и огляделся. Вокруг было очень мирно и очень сонно - тонущие в зелени домики, дремотные улочки, пологая гора, на которой возвышалась обитель. Из уроков землеописания Дик знал, что Крион славен фруктовыми садами, монастырем святого Танкреда и осенней ярмаркой. В древности город был столицей королевства Уэрта, потом двор перебрался в Гарикану, а после Двадцатилетней войны Уэрта распалась на Агарию и Алат. Вот и все, что рассказывал господин Шабли о Крионе, но Повелителя Скал меньше всего занимало чужое прошлое…
Прямо перед мордой Соны с дерева шмякнулся здоровенный абрикос, живо кобылицу заинтересовавший. Дик позволил любимице полакомиться и поехал дальше, стараясь не придавить копошившихся в пыли многочисленных кур. Один из домиков был побольше других, и Ричард заподозрил в нем гостиницу.
Чутье не подвело, видимо, юноша незаметно для себя самого превратился в бывалого путешественника. Стоявший на пороге слуга при виде всадника на чистокровной мориске бросился на добычу, как ястреб. Дик позволил взять Сону под уздцы, а в ответ на уговоры отобедать в «Чаше паломника» спрыгнул на землю. Кобылой занялся узколицый конюх, а предшествуемый слугой юноша вошел внутрь гостиницы.
Опрятная лестница напомнила о Фрамбуа и дядюшке Эркюле, как же хорошо тогда все было! Ну почему вместо мира и всеобщей радости начался сплошной кошмар?! Выстрелы из-за угла, спешный отъезд в Надор, еще более спешное бегство в столицу, октавианские ужасы, нелепая попытка отравить эра… Теперь Дик не сомневался - Ворон выжил, иначе б Хуан живым его не выпустил.
Красивый, полный трактирщик при виде гостя проявил бурный восторг. Бедняга чуть не бухнулся на колени, умоляя благородного господина остаться на ночь, и Дик покорно занял лучшую комнату с видом на монастырь. Ему предложили вина, и юноша пробормотал про «Вдовью слезу». «Слез» в гостинице не нашлось, и Ричард согласился на агарийскую лечуза вьянка, не все ли равно!
Хозяин умчался резать цыплят, а герцог Окделл примостился у опрятного стола. Оруженосец герцога Алвы прибыл в Крион, куда от имени Рокэ его послал Хуан, оставалось вскрыть пакет. Или не вскрывать.
Повелитель Скал мог выбросить зашитую в кожу вещицу в придорожную канаву, сжечь, утопить, потерять и ехать, куда душе угодно, но юноша исполнил приказ даже не эра, а бывшего работорговца. Герцога Окделла послали в Крион, и он в каком-то полусне ехал в Крион, но, добравшись до цели, не смог заставить себя взять нож и срезать печати.
Принесли вино, оно могло быть любым: хорошим, сносным, отвратительным, вкуса Ричард не почувствовал. Юноша смотрел на лежащий на столе черный предмет и пил стакан за стаканом, но голова кружиться не желала, хотя обычно Дику хватало пары бокалов.
Появился слуга - не тот, что караулил на улице - другой, худой и ушастый. Спросил, подавать ли обед, и Ричард велел подавать. Курицу зажарили отменно, хлеб был горячим, овощи - сочными. Нужно было есть, и Дик ел и ел долго, потому что обед был отсрочкой. Затем Повелитель Скал долго мыл руки, объяснял трактирщику, что желает сменить одежду, разговаривал с портным и белошвейкой. Потом ушли и они, наступал вечер, запахло ночной фиалкой и другими цветами, которых Дик не знал, в монастыре зазвонили к вечерней службе. Здесь не воевали и не убивали, а молились…
Назойливый колокольный звон напомнил об Октавианской ночи, Дик захлопнул ставни и зажег свечи. Дольше тянуть было некуда, и юноша, взяв принесенный хозяином нож, подцепил знакомую печать синего воска и сорвал тонкую кожу.
Внутри оказалась плоская шкатулка черного дерева, запертая на изящный замочек, к которому на цепочке крепился резной ключик. Изысканно и дорого, как и все в доме Ворона. Ричарду показалось, что он видел эту вещицу на столе эра, но полной уверенности не было. Юноша поставил шкатулку на стол и задумался. Он слышал и о ключах с заусенцами, на которые наносили смертельный яд, и о выскакивающих из замков отравленных иглах. Неужели его отпустили, чтобы убить здесь, в Крионе? Рокэ на такое неспособен, Рокэ, но не работорговец. Если эр мертв, Хуан будет мстить и жестоко, а что может быть горше смерти на пороге свободы? Именно так погиб Конрад Приддский, вырвавшийся из тюрьмы и надевший отравленную женой рубашку.
Дик больше не сомневался - Ворон мертв, а шкатулка отравлена. Ее надо сжечь! Юноша отодвинул опасный ящичек, налил себе вина, поднялся, подошел к окну, выпил, вновь ничего не почувствовав. Может, спросить касеры? Или заказать заупокойную службу, хотя Алва был олларианцем, а то и кем-то похуже. Не зря говорят, что в душах потомков Рамиро вечный закат, а сила и непобедимость кэналлийских повелителей - дар Леворукого! И их красота и власть над женщинами тоже. Только ангелы могут отказать в любви избраннику Чужого. Катарина Ариго - ангел, ее жизнь дороже жизни убийцы и безбожника, но Повелитель Скал оказался плохим защитником. Теперь остается лишь молить Создателя за Катари, больше Ее Величеству никто не поможет, она совсем одна в своей убранной шелками клетке…
Колокольный звон просачивался даже сквозь закрытые ставни. Он звал, требовал, напоминал о высшем долге. Матушка, окажись она в Крионе, первым делом отправилась бы в монастырь, но Ричард молиться не мог. Он понимал, что это грех, но, видно, не зря говорят, что убийцы и предатели слышат не Создателя, а Леворукого, а кто он, если не предатель и не убийца?
Он приносит несчастье. Из-за него погибло или вот-вот погибнет множество прекрасных людей, а он прохлаждается в Крионе! У него есть лошадь, золото и свобода, но что с ней делать? Кому здесь нужен Ричард Окделл, кому он вообще нужен?! Его выбросили, как ненужную вещь…
Дик бросился к столу, схватил шкатулку, вставил ключ в замок и резко повернул. Что-то щелкнуло, но никаких отравленных иголок не выскочило. Юноша медленно поднял крышку: внутри, на синем бархате лежал отцовский кинжал, а рядом поблескивал перстень Эпинэ. Больше в шкатулке не было ничего.

3

Бенито оказался славным парнем, чего нельзя было сказать о дороге. Эпинэ с ее пастбищами и виноградниками исчезла в пыльном мареве, впереди тянулось плоскогорье Гальбрэ, и более мерзкого местечка Марсель Валме в своей жизни еще не видел. Смутные воспоминания о недоученных уроках нашептывали, что раньше здесь плескалось море, потом оно отступило, оставив победившей суше мертвые озера, окруженные белоснежными воротниками соли.
Тут даже места для привала не было, разве что свернуть с дороги и поискать тени в дальних пятнистых скалах, но там, без сомнения, водились змеи, а змей Марсель не одобрял. Так же как скорпионов и прыгучих ядовитых киркорелл, которыми славились здешние края. Казалось немыслимым, что из-за столь гнусных земель то и дело вспыхивали войны, но они вспыхивали. Одна так и вошла в историю под именем Соляной, и было это лет через пятьдесят после падения Раканов.
Соль принесла Урготу неисчислимые богатства, на ней и поднялось герцогство, владыки которого были не сколько воинами, сколько торгашами. На соли и на меди, серебре и свинце, добываемых в невысоких выветренных горах.
Чем кончались старые войны, виконт не помнил, история и землеописание наследника Валмонов никогда не занимали, но о том, как попасть в осажденный Фельп Марсель задумывался. Тридцать тысяч болтавшихся на берегу врагов виконта весьма беспокоили. В осажденный город пробьется только сильная армия, но Савиньяк подоспеет не раньше осени. Валме с сомнением посматривал на Рокэ, невозмутимо покачивавшегося в седле. С Алвы станется бросить лошадей и пробраться в город ночью сквозь вражеские позиции. Марселя подобное приключение не вдохновляло абсолютно.
- Бенито, - Валме постарался, чтоб его голос звучал как можно спокойнее, - вы полагаете, дорога в город свободна?
- Конечно, - заверил фельпец на урготской службе, - ее так просто не перережешь. Увидите сами, не хочу портить удовольствие рассказом.
- Удовольствие?
- Прибрежная Стена по праву считается чудом, - в голосе офицера слышалась законная гордость, - она идет от Веньянейры до города, прикрывая дорогу слева, а справа нас защищает море.
Валме уже ничего не понимал. Если враги высадились на берег в одном месте, кто мешает им высадиться в другом и перерезать тракт.
Фельпский ургот рассмеялся:
- Гадаете, почему дожи с двух сторон не лезут? Да потому что на западе кошки с две высадишься - и рифы тебе, и мели, и зыбуны, да еще и дозоры стоят. К Фельпу иначе как Приморским трактом с суши не добраться…
- А чего они стену не ломают?
- Не готовы. Ничего, пусть копаются, до осени провозятся, а там и армия подойдет.
Тут пришел черед улыбнуться Валме. Алва не для того загонял лошадей, чтобы ждать Савиньяка. Ворон что-то задумал, а значит будет весело. Скрывая усмешку, Марсель уставился на ухо собственной лошади. Он немного успокоился насчет дороги, и жара, отступившая не то, чтоб перед страхом, но перед обоснованным беспокойством взяла свое. Виконт не знал, что хуже - беспощадная ярость солнца или вязкая духота, изливавшаяся из низких густых облаков и не думавших проливаться дождем.
Облака были такими же обманщиками, как и проклятые озера, которые отряд никак не мог миновать. Издали вода казалась обычной, но не годилась ни для питья, ни для купанья, а в темных глубинах не плескалась даже самая завалящая рыба. Умом Марсель это понимал, но любоваться на блестящую водную гладь и изнывать от жары и жажды - увольте!
Неожиданно Рокэ Алва заворотил коня к одному из озер, на взгляд Марселя ничем не отличавшимся от других. Герард, разумеется, увязался за своим монсеньером, хотя проявленное маршалом любопытство по такой духоте было лишним. Кэналлийцы и адуаны придержали своих лошадей, не собираясь трогаться с места, а вот урготы забеспокоились. Бенито пришпорил жеребца и помчался наперерез Рокэ, Марсель за какими-то кошками последовал за ним. Алва, услышав топот, обернулся и натянул поводья.
- В чем дело, господа?
- Монсеньер, - казалось, молодому офицеру неловко, - это… Это, конечно, ерунда, но… Это озеро…. К нему никто не спускается… Дурная примета…
- Вот как? - Ворон сощурил синие глаза, всматриваясь в сверкающий соляной вал, окружавший мертвое зеркало, - и почему же?
- Не знаю, - честно признался ургот, - толком не знает никто, но Литта не терпит чужого любопытства.
- Хорошо, - усмехнулся Алва, - пощадим чужую скромность. Оскорбления озер в мои планы не входят никоим образом.
Герцог учтиво наклонил голову, словно принося извинения не слишком красивой и не слишком молодой даме, и завернул коня. На лице Бенито отразилось нескрываемое облегчение. Больше в этот день не случилось ничего, а к ночи отряд добрался до Ограмика, откуда начинался пресловутый Приморский тракт. Марсель надеялся хотя бы там обрести кровать и много-много воды, но Алва отвел на отдых лишь полтора часа. Ворон спешил, дела до чужой усталости ему не было.
 
 
Iacaa
 
Официальный сайт Веры Камши © 2002-2012