|
|
|
Юрий Максимов. "Черный снег"- Если вы смотрите эту запись, значит, дело моей жизни осталось незавершённым. – пожилая женщина строго глядела с экрана. – Однако, это дело выходит за рамки амбиций конкретного человека, оно больше, чем я. Мне горько сознавать, что я так и не смогла найти подлинных единомышленников или учеников. С пониманием отношусь к тому, что мой сын не разделяет этих целей, однако не вижу другого выхода… - госпожа Феклина на миг запнулась и отступила к серой громадине камина. - …кроме как поставить ему условием… Если Серёжа хочет получить наследство, он должен отыскать человека, который мог бы адекватно донести до сведения общественности собранные мною материалы. Прости, сынок, но я действительно не знаю, кому ещё это поручить. Госпожа Феклина вопросительно посмотрела куда-то вправо, и запись прервалась. - А что за материалы имеются в виду? – поинтересовался щеголеватый следователь с вздёрнутыми кончиками усов. - Это касается темы диссертации моей клиентки. – уклончиво ответил нотариус Иваненко, и нервно поправил одинокую прядь волос на лысине. Вторжение усатого господина из “Предпоследнего Дознания” ему было крайне неприятно. Пусть представитель спецслужбы, пусть с ордером, а факт остаётся фактом: пришлось огласить завещание постороннему лицу, да к тому же до фактической смерти клиента. А теперь ещё и материалы… - Я бы хотел взглянуть на них. - Не вполне уверен, что ваш ордер даёт такие полномочия. – осторожно возразил нотариус, разглядывая бланк с характерной эмблемой – два синих треугольничка в круге. – Ведь Ольга Фёдоровна ещё даже не умерла… окончательно. - Из четвёртой стадии комы никто не возвращается. – буднично ответил следователь, оглядывая аскетичное убранство офиса. – Вам, надеюсь, доводилось слышать о специфике нашей службы? Если сомневаетесь в моих полномочиях – проконсультируйтесь с начальством. Начальство уже дало инструкции: оказать всяческое содействие. Вздохнув, Иваненко смирился с неизбежностью беспорядка. Что ж, отчего бы в этот слякотный ноябрьский день и впрямь не случиться какой-нибудь пакости? Он отыскал формуляры в базе, вывел бланки, положил на стол: - Заполните здесь и здесь, господин… - Карев. – напомнил следователь, доставая из кармана пиджака серебряную ручку. Пока он расписывался, Иваненко с кислой миной на лице открыл сейф. Нотариус был человеком педантичным, поэтому обстоятельства, вынуждавшие не только мириться с нарушением, но и самому его совершать, казались издёвкой судьбы. - Вот и чудненько. – Карев поднялся и протянул руку за инофоконом. Отдавая холодный металлический шарик, Иваненко с удивлением подумал, что для следователя эта ситуация, как раз напротив, выражает привычный порядок. Так при столкновении двух разнонаправленных жизненных векторов, воплощение идеала одного неизбежно предполагает нарушение идеала другого… По такой-то погоде – вещь вполне закономерная. ... | ||
 |
